С начала полномасштабного вторжения город Первомайский стал прибежищем примерно для пяти тысяч вынужденных переселенцев. Может быть, для кого-то это просто статистика. Но по сути – это тысячи человеческих судеб, тысячи жизней, которые разделились на «до» и «после».
Этим людям пришлось уехать из своих родных домов, потому что под звуки обстрелов и бомбардировок в них поселилась смерть. У каждого из тех, кто почувствовал её присутствие совсем рядом, кто вздрагивал от взрывов и видел ужасы разрушений, – у каждого из них своя история. Слушать их тяжело и больно.
Хочу рассказать истории двух семей из тысяч, хотя бы только для того, чтобы те тысячи перестали быть просто статистикой.
Обе эти женщины попали в Первомайский совершенно случайно. У них нет здесь ни родственников, ни знакомых. Просто некуда было ехать… Обе они жили в южном пригороде Харькова, микрорайоне Кулиничи, но не были знакомы друг с другом. Познакомились уже в Первомайском.
Микрорайон Кулиничи расположен на левом берегу реки Немышля, к востоку от него находится окружная дорога. Именно в районе Окружной, как мы помним, разгорелись самые ожесточённые бои за Харьков.
Но до того момента, когда прозвучали первые взрывы, здесь были живописные и спокойные места, пруд, дендропарк площадью 13 гектаров, хлебозавод, хорошо развитая инфраструктура.
Уже в первые минуты войны их дома содрогнулись от взрывов. Не было такого перехода, когда сначала узнаёшь эту страшную новость, долго не можешь в неё поверить, а потом постепенно приспосабливаешься жить в новой реальности.
В пять утра Марина уже не спала, собиралась на работу. Она работала пекарем на местном хлебозаводе. Но в то утро пришлось бежать не на работу, а в подвал, где вместе с дочерью они просидели несколько дней. «Дочке недавно сделали операцию, не успела пройти реабилитацию, не успела дообследоваться… Те люди, которые вместе с нами оказались в этом подвале, оберегали её уже как могли, – рассказывает Марина. – Холод стоял ужасный: тогда ведь февраль был. Бомбёжки не прекращались. Ходили ходуном не только дома, но и подвал. Было очень страшно – это не передать словами! И под этими обстрелами приходилось за 6 километров бегать за водой».
Только на пятые сутки Марине и её дочери с помощью волонтёров удалось добраться до вокзала, а оттуда электричкой они доехали до Первомайского. «Наш дом разрушен, возвращаться некуда. Из вещей осталось только то, что успели похватать, убегая из дома. Сюда приехали буквально покрытые слоем грязи, только здесь впервые после подвала удалось принять душ».
Но на этом испытания семьи не заканчиваются. Нужно же как-то жить дальше. Марина целыми днями ищет хоть какую-то работу, дочери нужны лекарства, необходимо продолжать лечение. Нужны вещи, нужны продукты. Когда перестали выдавать гуманитарную помощь переселенцам трудоспособного возраста – положение сложилось совсем критическое. К счастью, узнав об этом, несколько неравнодушных первомайцев помогли Марине с едой. Но что будет дальше?..
У Елены – похожая ситуация. Она много лет проработала в Кулиничах фельдшером. Знала каждого из своих пациентов как родного – от аллергии, которая появляется у ребёнка, до похоронных бабушкиных узелков. Привычный мир перевернулся на рассвете 24 февраля. «Это был шок, – рассказывает она. – Никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Паника перешла в полный паралич воли, я совсем не понимала, что делать, куда бежать…»
В подвале она спасалась вместе с мужем, племянником и другими людьми, которых раньше они не знали. «Один снаряд рванул совсем рядом и взрослого мужчину отшвырнуло взрывной волной от двери как пушинку. Это было так страшно. Мы боялись даже выглядывать наружу!»
Со слезами на глазах Елена вспоминает, что в подвале вместе со взрослыми сидели дети. «Есть было совсем нечего, керосинка работала плохо. Потом удалось раздобыть другую керосинку. Я позвонила по мобильному одному из своих бывших пациентов, и нам привезли овощи. Много овощей, мы даже раздавали их по другим подвалам, – рассказывает Елена. – У одного мальчика был День рождения, и мы отмечали его все вместе, как могли».
За эти несколько дней пришлось видеть всё – трупы людей, лежащие на улице, оторванные конечности, вывалившиеся внутренности. «За эти несколько дней мы научились определять по звуку, что именно летит, когда прилетит и куда примерно упадёт, – говорит она. – И до последнего не верили, что придётся уезжать. Нам казалось: ну вот сейчас всё это прекратится, и мы начнём как-то восстанавливаться, как-то понемногу разбирать завалы и отстраивать заново дома…»
Выехать удалось благодаря волонтёрам. С мужем, племянником, которому Елена вместо матери, с кошкой и собакой они приехали в Первомайский ночью. Временно поселились у отзывчивых людей. Сейчас ищут жильё: «Очень хочется хоть какой-то домик с землёй, в любом состоянии – был бы там свет и вода в колодце». Оплачивать смогут только коммуналку.
Елена попыталась устроиться на работу в Первомайскую ЦРБ – к сожалению, мест не оказалось. Готова взяться за любую работу – приходящей медсестры, сиделки, уборщицы. Гуманитарную помощь поначалу семья не брала: «Мы же не знали, что её начнут потом ограничивать и выдавать по категориям. Думали, кому-то нужнее, чем нам: мы ведь привезли с собой овощи. Теперь они закончились».
…Никто не знает, что может ждать каждого из нас буквально завтра. Война показала это жёстко и очень доходчиво. Сейчас совсем не время делиться на «местных» и «переселенцев». Война не разбирает, – она перетасовывает жизни и судьбы моментально и безжалостно. Никто из нас не может сейчас выдохнуть и сказать, что с ним ничего подобного не случится. При этом каждому хочется надеяться, что ему всё-таки посчастливится: кто-то поможет, кто-то подскажет, кто-то спасёт. Но бумеранг счастливых случаев на будущее запускается из настоящего. Здесь и сейчас. Так давайте все мы, кто как может, постараемся сделать так, чтобы эти люди знали: они не одни…
Елена ЧЕРНОБАЙ
Фото: ukr.net, Елена Чернобай